A. Kojeve. Outline Of A Phenomenology Of Right (1943)

Это самая тяжелая для чтения книга, которую я когда-либо читал. Я читал ее с ноября 2012-го по март 2013-го, и пока что это мой персональный рекорд (сомневаюсь, что когда-либо он будет побит). И сложность ее лишь отчасти связана с тем, что читал я на английском языке (это чаще облегчало процесс). Дело в том, что в книге огромное количество повторений, излишних (и не очень) прояснений, а также юридических терминов, описываемых в философском ключе. Но, несмотря на все ее недостатки, это лучшая книга, которую я прочитал в 2013 году. И, думаю, этот рекорд пока останется непревзойденным.

Александр Кожев писал эту большую работу во время Второй мировой войны, находясь в «оккупированной нацистами Франции». Он сотрудничал с участниками Сопротивления (годом позже его едва не убьют за это), а в свободное время писал, и писал много. Но главным итогом его работ военного времени стала именно эта книга. Итак, чем эта книга для нас важна? Если дать короткий ответ, то важна она тем, что в ней Александр Кожев дает нам намного более полный и интересный анализ своей философской идеи о «конце истории», чем в его хорошо известной работе «Введение в чтение Гегеля». В этой работе (я предпочел бы перевести ее название как «очерк феноменологии права», тем более что отрывки из нее публиковались на русском языке именно под таким названием, и мне оно кажется вполне корректным) кожевская точка зрения на Историю получает очень интересное и при этом ясное обоснование, причем обоснование это дается в контексте исследования феномена права – права, как особой отрасли человеческих взаимоотношений, имеющих тенденцию к упорядочиванию. С чисто формальной точки зрения содержание книги точно отражено в ее заглавии: это очерк феноменологии права, в котором рассматриваются вопросы возникновения и развития этого явления. Работа состоит из трех частей: в первой поднимается вопрос зарождения права, во второй – дается общая картина эволюции права, а в третьей – исследуются отдельные типы юридических феноменов. Но реальное наполнение книги многократно превосходит ее формальное содержание. Кожев здесь дает нам очень подробный анализ гегелевской мысли о борьбе за признание, которая является мотором человеческой истории и которая может быть завершена лишь в Универсальном и Гомогенном Государстве, возникающем на закате исторического процесса. Если вы хотите понять кожевские мысли, в принципе, лучше всего начать именно с этой работы, а не с намного более известного «Введения в чтение Гегеля», хотя настоящая книга менее известна и из-за своего позднего (в 1980-е) выхода будет еще долго находиться в тени своего более популярного предшественника. На этом покончим с лирикой и перейдем к рассмотрению собственно текста.

В части первой («Рождение Права») нам дается базовое («бихевиористское», или, если хотите, «поведенческое») определение Права: это приложение той или иной абстрактной концепции Справедливости к конкретным социальным взаимоотношениям. В юридической ситуации, говорит нам Кожев, всегда участвуют не менее трех агентов: А, В, и С, каждый из которых является необходимым компонентом для создания и наблюдения права как феномена. Итак, вот пример: если А имеет право гулять с собакой во дворе, а В нарушает это право, пытаясь застрелить эту собаку, выскочив во двор, то вмешивается невовлеченный и незаинтересованный лично С, который аннулирует действие В, подтверждая тем самым право А. Разбор абстрактной юридической ситуации занимает у Кожева едва ли не половину первой части. Он исключительно подробно объясняет буквально каждое слово в своем определении (от «действие» до «незаинтересованный»), причем на протяжении нескольких параграфов. Во второй части Кожев сосредоточен на изучении того, как феномен Права изменяется во времени (т.е. развивается, или, пользуясь частым кожевским термином, «актуализируется»), причем во времени историческом. Здесь отметим, что Кожев последовательно проводит мысль о бинарной оппозиции, которая имманентна правовому феномену с момента начала человеческой истории: это оппозиция между «Правом Господина» и «Правом Буржуа», борьба (и единство) которых составляют основное содержание юридической эволюции. Кожев показывает, что диалектика соперничества этих двух форм права (ни одна из них в чистом виде никогда в истории не встречается, напоминает нам Кожев) со временем неизбежно ведет к их синтезу и образованию «Права Гражданина», которое сочетает в себе элементы права господского и права буржуазного, но при этом не является ни тем, ни другим. В части третьей Кожев разбирает некоторые (наиболее важные) типы юридического феномена. Речь идет, в частности, о Праве «экономического общества» (в широком смысле слова – это собственно экономическая, связанная с обменом, сфера общественной жизни) и Праве «семейного общества» (опять-таки, в широком смысле слова – здесь это все отношения, имеющие место внутри семьи и между семьями как социальными ячейками). Здесь вновь начинается очень детальная (и, честно говоря, нередко утомляющая) аналитика, где Кожев проясняет, что относится к уголовному, а что к гражданскому праву, описывает различные способы взаимодействия Индивида и Общества (экономического или семейного), и, наконец, завершает свой очерк объяснением того, как из синтеза различных правовых феноменов начинает формироваться право Гражданина, взятого как часть Универсального и Гомогенного Государства, которое знаменует собой конец исторической диалектики.

Вероятно, самое любопытное в книге — это ее современность, которая отчетливо проглядывает в идеях Кожева, несмотря на то, что со времени написания (и даже опубликования) книги прошли десятки лет, и мир, в котором жил автор, казалось, исчез навсегда в бурном прошлом ХХ столетия. Эта современность затрагиваемых Кожевом проблем (равно как и способов их решения) особенно заметна на фоне того, что вся книга написана почти без привлечения какого-либо исторического материала, и отталкивается она от философских категорий, укорененных в гегелевской традиции. В ретроспективном взгляде на книгу (а также на последующий жизненный путь ее автора) легко разглядеть и подход политиков 1950-х и 1960-х годов к европейской интеграции, и общие черты возникающего в Западной Европе наднационального сообщества, в котором на первый план выступает совершенно новый тип политики, основанный на взаимовлиянии и ограничении национальной юрисдикции. Эта книга — набросок пути к той современности, в которой оказалась Европа, лежащая за пределами Конца Истории.