Эта небольшая работа (фактически – набор взаимосвязанных заметок) была написана А. Кожевым весной-летом 1942 года, когда он жил во Франции, находящейся под властью правительства Виши. На мой взгляд, это, хоть и местами интересная, но все же далеко не самая ценная кожевская работа периода 1940-х годов – особое значение она приобретает только в широком контексте.
Дело в том, что наряду с этими заметками Кожев пишет большой текст, в котором рассматриваются вопросы права и справедливости: позднее эта работа станет известна как «Очерк феноменологии Права», и именно она является центральной по важности работой Кожева в этом десятилетии. Что касается его набросков о феномене Власти, то они представляют собой, по сути, введение в проблематику Власти как важнейшего социального феномена. Это именно наброски, в которых Кожев почти ничего не разбирает подробно, останавливаясь лишь на общих замечаниях и отдельных попытках анализа властной феноменологии. Кожев выделяет три уровня философской рефлексии: онтологический, метафизический и феноменологический. Поскольку онтологический и метафизический анализ требуют тщательного размышления и подготовки, он почти не касается их в тексте, ограничиваясь прежде всего феноменологическим уровнем – т.е. описанием реально существующих властных отношений с философской точки зрения. Говоря о Власти, Кожев подчеркивает, что Власть не есть простое применение силы, или даже угрозы силой: наоборот, Власть есть такое отношение между людьми, в рамках которого один субъект (индивидуальный или коллективный) воздерживается от реакции на действие другого субъекта (опять-таки, индивидуального или коллективного), т.е. признает его авторитет над собой, и делает это сознательно, а также добровольно. Простое применение силы, указывает Кожев, разрушает Власть: кто принуждает, тот не имеет собственно Власти, а тот, кто ею обладает, в свою очередь, лишен необходимости применять силу – его распоряжениям повинуются именно потому, что они воспринимаются «без реакции», т.е. без сопротивления и обсуждения. Кожев далее выделяет четыре чистых категории властных отношений (или четыре типа Власти): Отец, Господин, Судья и Вождь. Каждая категория была философски осмыслена, т.е. имеет под собой достаточно древние и прочные основания в тех или иных школах мысли. Теория власти Судьи основывается на платоновской доктрине, изложенной в «Государстве», теория власти Вождя впервые была сформулирована Аристотелем в «Политике», теория власти Отца разрабатывалась в средневековой христианской философии (схоластика), а теория власти Господина была изложена в гегелевской «Феноменологии Духа». При этом Кожев отмечает, что только эта последняя теория была в достаточной степени проработана – все остальные типы власти, хотя и находили свое отражение в философии, все же редко излагались систематически. Затем идут весьма подробные размышления о том, как различные теории (и типы) Власти сопрягаются друг с другом; по ходу дела Кожев вскрывает противоречия в «договорной теории государства» (т.е. в доктрине общественного договора), и далее переходит к вопросу о том, какие наиболее важные приложения может иметь подробно разработанная теория Власти – он выделяет среди таковых политические, моральные и психологические. Заканчивается набросок двумя приложениями: в первом Кожев рассматривает феномен Власти на примере фигуры маршала Ф. Петэна, лидера вишийской Франции, а во втором – ставит проблему французской национальной революции в современных условиях. Мое общее впечатление от этой работы – тема интересная, но очень много спорных моментов (еще больше, чем в других кожевских текстах, при том, что они намного больше по объему) и сама постановка вопросов иногда вызывает не то чтобы протест, но скорее недоумение. Опять же, странной кажется интерпретация современного («буржуазного») государства, в котором утрачена Власть Отца (сразу же встает вопрос – а разве функцию Отца не может исполнять «общественное мнение», власть которого в демократических странах – реальный феномен; или, скажем, консерваторы-традиционалисты разве не являются носителями –или пропагандистами – Власти такого типа?). Эскиз государственного устройства, предложенный Кожевым, тоже интересен (отчасти напоминает гегелевскую модель), но заслуживает более развернутого описания. К тому же, даже в сжатом виде он чрезвычайно сложен – придется согласовывать очень много различных элементов, есть серьезный риск легкого нарушения системы «сдержек и противовесов».
Alexandre Kojève. La Notion de l'autorité (1942)
Дело в том, что наряду с этими заметками Кожев пишет большой текст, в котором рассматриваются вопросы права и справедливости: позднее эта работа станет известна как «Очерк феноменологии Права», и именно она является центральной по важности работой Кожева в этом десятилетии. Что касается его набросков о феномене Власти, то они представляют собой, по сути, введение в проблематику Власти как важнейшего социального феномена. Это именно наброски, в которых Кожев почти ничего не разбирает подробно, останавливаясь лишь на общих замечаниях и отдельных попытках анализа властной феноменологии. Кожев выделяет три уровня философской рефлексии: онтологический, метафизический и феноменологический. Поскольку онтологический и метафизический анализ требуют тщательного размышления и подготовки, он почти не касается их в тексте, ограничиваясь прежде всего феноменологическим уровнем – т.е. описанием реально существующих властных отношений с философской точки зрения. Говоря о Власти, Кожев подчеркивает, что Власть не есть простое применение силы, или даже угрозы силой: наоборот, Власть есть такое отношение между людьми, в рамках которого один субъект (индивидуальный или коллективный) воздерживается от реакции на действие другого субъекта (опять-таки, индивидуального или коллективного), т.е. признает его авторитет над собой, и делает это сознательно, а также добровольно. Простое применение силы, указывает Кожев, разрушает Власть: кто принуждает, тот не имеет собственно Власти, а тот, кто ею обладает, в свою очередь, лишен необходимости применять силу – его распоряжениям повинуются именно потому, что они воспринимаются «без реакции», т.е. без сопротивления и обсуждения. Кожев далее выделяет четыре чистых категории властных отношений (или четыре типа Власти): Отец, Господин, Судья и Вождь. Каждая категория была философски осмыслена, т.е. имеет под собой достаточно древние и прочные основания в тех или иных школах мысли. Теория власти Судьи основывается на платоновской доктрине, изложенной в «Государстве», теория власти Вождя впервые была сформулирована Аристотелем в «Политике», теория власти Отца разрабатывалась в средневековой христианской философии (схоластика), а теория власти Господина была изложена в гегелевской «Феноменологии Духа». При этом Кожев отмечает, что только эта последняя теория была в достаточной степени проработана – все остальные типы власти, хотя и находили свое отражение в философии, все же редко излагались систематически. Затем идут весьма подробные размышления о том, как различные теории (и типы) Власти сопрягаются друг с другом; по ходу дела Кожев вскрывает противоречия в «договорной теории государства» (т.е. в доктрине общественного договора), и далее переходит к вопросу о том, какие наиболее важные приложения может иметь подробно разработанная теория Власти – он выделяет среди таковых политические, моральные и психологические. Заканчивается набросок двумя приложениями: в первом Кожев рассматривает феномен Власти на примере фигуры маршала Ф. Петэна, лидера вишийской Франции, а во втором – ставит проблему французской национальной революции в современных условиях. Мое общее впечатление от этой работы – тема интересная, но очень много спорных моментов (еще больше, чем в других кожевских текстах, при том, что они намного больше по объему) и сама постановка вопросов иногда вызывает не то чтобы протест, но скорее недоумение. Опять же, странной кажется интерпретация современного («буржуазного») государства, в котором утрачена Власть Отца (сразу же встает вопрос – а разве функцию Отца не может исполнять «общественное мнение», власть которого в демократических странах – реальный феномен; или, скажем, консерваторы-традиционалисты разве не являются носителями –или пропагандистами – Власти такого типа?). Эскиз государственного устройства, предложенный Кожевым, тоже интересен (отчасти напоминает гегелевскую модель), но заслуживает более развернутого описания. К тому же, даже в сжатом виде он чрезвычайно сложен – придется согласовывать очень много различных элементов, есть серьезный риск легкого нарушения системы «сдержек и противовесов».
Alexandre Kojève. La Notion de l'autorité (1942)
