Любая последовательная попытка очертить границы Европы рано или поздно наталкивается на проблему, связанную с определением восточных окраин континента. Но сама по себе эта проблема, сколь бы важной она ни была, не может рассматриваться изолированно от еще одной, не менее значимой, проблемы – проблемы того, какова внутренняя структура европейского Востока, или – говоря более конкретно – из каких регионов состоит пространство, расположенное на востоке Европы.
Действительно, говоря о Западной Европе, можно достаточно быстро очертить границы нескольких внутренних регионов, плавно переходящих друг в друга: скандинавская Северная Европа, Южная Европа (включающая страны, лежащие на берегах Средиземного моря), и собственно Западная Европа (Франция, Германия, Великобритания, Ирландия, Швейцария и страны Бенилюкса) – хотя о принадлежности отдельно взятых стран можно спорить, сами эти регионы обычно сомнений не вызывают. Что касается Востока, то здесь ситуация становится намного более сложной.
Ведь, если в Европе есть Восток (в чем никто не сомневается) и Запад (что также представляется очевидным), то возможно выделить и еще один, третий, регион, лежащий между этими двумя – тот, который раньше называли Срединной Европой, а позднее начали обозначать как «Центральная Европа». Но такое разделение, хотя и имеет под собой серьезные основания, порождает немало проблем.
Если границы Запада можно установить достаточно четко, то границы между Центром и Востоком намного более неопределенны. Чтобы снять эту неопределенность, в ХХ веке был введен термин «Восточно-Центральная Европа», объединяющий два региона воедино, что должно было помочь в исследовании стран, составляющих это обширное пространство, где на протяжении столетий перемешивались политические структуры, нации, конфессии и экономические системы.
Ведь, если в Европе есть Восток (в чем никто не сомневается) и Запад (что также представляется очевидным), то возможно выделить и еще один, третий, регион, лежащий между этими двумя – тот, который раньше называли Срединной Европой, а позднее начали обозначать как «Центральная Европа». Но такое разделение, хотя и имеет под собой серьезные основания, порождает немало проблем.
Если границы Запада можно установить достаточно четко, то границы между Центром и Востоком намного более неопределенны. Чтобы снять эту неопределенность, в ХХ веке был введен термин «Восточно-Центральная Европа», объединяющий два региона воедино, что должно было помочь в исследовании стран, составляющих это обширное пространство, где на протяжении столетий перемешивались политические структуры, нации, конфессии и экономические системы.
В середине 2000-х годов во Франции была предпринята амбициозная попытка издать обширный текст, посвященный истории этого европейского региона, в подготовке которого участвовали шесть академических специалистов различных направлений. Итогом их работы стала гигантская по объемам коллективная монография, охватывающая все основные аспекты истории Восточно-Центральной Европы, от особенностей исторического развития до специфики восприятия Холокоста в современных странах региона.
Вся книга состоит из двух частей, первая (объемом в 5 глав) из которых посвящена истории стран Восточно-Центральной Европы, взятой именно с региональной точки зрения, в то время как вторая (из 14 глав) охватывает наиболее важные исследовательские проблемы в регионе, включая как чисто академические споры, так и вопросы, имеющие высокую актуальность в современной политике.
В части первой («Наше знание») повествование идет в хронологическом порядке, начиная с древнейших времен вплоть до конца ХХ столетия. По мере приближения к современности степень детализации повышается, и особое внимание в книге уделено периоду XVIII – XX веков, когда в империях региона начинается серия переходов к современности. Что касается проблемы границ, то здесь они определены, как и следовало ожидать, весьма широко: Восточно-Центральная Европа включает в себя территории, где сейчас расположены Чехия, Словакия, Венгрия, Польша, Австрия, а также отдельные югославские и прибалтийские земли. Разумеется, косвенно в работе затрагиваются и вопросы немецкой, украинской, белорусской и русской истории, а также рассматриваются эпизоды из истории болгарской и румынской – в той мере, в какой они связаны с основными сюжетами книги.
Что примечательно, основная тема первой части – не столько становление наций, сколько динамика сближения различных территорий, составляющих этот неоднородный регион. Из подобной перспективы логичной представляется и точка фокусировки внимания: на передний план выдвинуто исследование опыта двух очень разных, но очень важных для Восточно-Центральной Европы политических организмов, один из них – конечно же, империя Габсбургов, а вот второй – Речь Посполитая. Оба этих государства рассматриваются в качестве центров силы, конституирующих весь регион, хотя и в совершенно различных контекстах. И опыт этих политических систем – очень разный, но одинаково трагический в долгосрочной перспективе – как показывают авторы, накладывает свой неизбежный отпечаток на многие аспекты нациестроительства в регионе, вплоть до самого последнего времени. Вся глава, посвященная ХХ веку, смотрится как масштабный эпилог к этому трагическому опыту, что превращает события 1989 года в грандиозную попытку преодоления исторической травмы, первый этап которой заключается в избавлении от груза прошлого через присоединение к общеевропейскому проекту.
Вся книга состоит из двух частей, первая (объемом в 5 глав) из которых посвящена истории стран Восточно-Центральной Европы, взятой именно с региональной точки зрения, в то время как вторая (из 14 глав) охватывает наиболее важные исследовательские проблемы в регионе, включая как чисто академические споры, так и вопросы, имеющие высокую актуальность в современной политике.
В части первой («Наше знание») повествование идет в хронологическом порядке, начиная с древнейших времен вплоть до конца ХХ столетия. По мере приближения к современности степень детализации повышается, и особое внимание в книге уделено периоду XVIII – XX веков, когда в империях региона начинается серия переходов к современности. Что касается проблемы границ, то здесь они определены, как и следовало ожидать, весьма широко: Восточно-Центральная Европа включает в себя территории, где сейчас расположены Чехия, Словакия, Венгрия, Польша, Австрия, а также отдельные югославские и прибалтийские земли. Разумеется, косвенно в работе затрагиваются и вопросы немецкой, украинской, белорусской и русской истории, а также рассматриваются эпизоды из истории болгарской и румынской – в той мере, в какой они связаны с основными сюжетами книги.
Что примечательно, основная тема первой части – не столько становление наций, сколько динамика сближения различных территорий, составляющих этот неоднородный регион. Из подобной перспективы логичной представляется и точка фокусировки внимания: на передний план выдвинуто исследование опыта двух очень разных, но очень важных для Восточно-Центральной Европы политических организмов, один из них – конечно же, империя Габсбургов, а вот второй – Речь Посполитая. Оба этих государства рассматриваются в качестве центров силы, конституирующих весь регион, хотя и в совершенно различных контекстах. И опыт этих политических систем – очень разный, но одинаково трагический в долгосрочной перспективе – как показывают авторы, накладывает свой неизбежный отпечаток на многие аспекты нациестроительства в регионе, вплоть до самого последнего времени. Вся глава, посвященная ХХ веку, смотрится как масштабный эпилог к этому трагическому опыту, что превращает события 1989 года в грандиозную попытку преодоления исторической травмы, первый этап которой заключается в избавлении от груза прошлого через присоединение к общеевропейскому проекту.
Во второй части («Основные проблемы и направления исследований») главы намного более разнообразны с содержательной точки зрения, и здесь как раз можно говорить о некоторых заметных недостатках всей книги. В частности, не вполне понятна логика выбора тех проблем, о которых рассказывают авторы: общие по своему характеру разделы об этногенезе и экономике региона здесь соседствуют с любопытными, но вообще-то частными сюжетами, такими как веротерпимость в Речи Посполитой, анализ польского дворянства или роль Брестской Унии в развитии региона.
Из этих второстепенных для современного мира вопросов выделяются лишь два исключения: первое – историографические споры вокруг Украины и ее проекта нациестроительства, а второе – роль Холокоста в историческом опыте стран Центральной и Восточной Европы. Обе этих проблемы очень важны не только для отдельно взятых стран, но и для европейского проекта в целом, хотя значение их – предмет отдельного (не самого приятного для политиков и общества) разговора. Украина в настоящее время представляет собой достаточно серьезную проблему для Европейского Союза, в особенности как раз для соседних с нею стран, таких как Венгрия и Польша, поскольку ее проевропейские симпатии давно превратились в источник конфликта с Россией, причем конфликта долгосрочного, принявшего устойчивые формы. Что касается темы Холокоста, то она для стран Центра и Востока неразрывно связана не только с героическим опытом сопротивления нацистской оккупации, но и с темой коллаборационизма, причем иногда – массового, осмысление которого пытаются вытеснить из публичной сферы, заменяя его обращением к теме национального выживания перед лицом тирании коммунизма.
Из этих второстепенных для современного мира вопросов выделяются лишь два исключения: первое – историографические споры вокруг Украины и ее проекта нациестроительства, а второе – роль Холокоста в историческом опыте стран Центральной и Восточной Европы. Обе этих проблемы очень важны не только для отдельно взятых стран, но и для европейского проекта в целом, хотя значение их – предмет отдельного (не самого приятного для политиков и общества) разговора. Украина в настоящее время представляет собой достаточно серьезную проблему для Европейского Союза, в особенности как раз для соседних с нею стран, таких как Венгрия и Польша, поскольку ее проевропейские симпатии давно превратились в источник конфликта с Россией, причем конфликта долгосрочного, принявшего устойчивые формы. Что касается темы Холокоста, то она для стран Центра и Востока неразрывно связана не только с героическим опытом сопротивления нацистской оккупации, но и с темой коллаборационизма, причем иногда – массового, осмысление которого пытаются вытеснить из публичной сферы, заменяя его обращением к теме национального выживания перед лицом тирании коммунизма.
Что касается более глобальных сюжетов, то стоит отметить две других главы, одна из которых посвящена национальным восстаниям XIX века и их восприятию в позднейшем историческом контексте, а вторая – сравнительному обзору моделей национального возрождения в регионе, и попытке встроить эти модели в региональный контекст. Для жителей Центральной и Восточной Европы, действительно, большое значение имеют проигравшие (а не победившие, как во Франции или Англии) революции, в особенности – опыт 1848 года. Это обстоятельство накладывает очень заметный отпечаток на любые проекты создания наций, причем отголоски его ощущаются вплоть до настоящего времени.
Этот травматический опыт исторического поражения, равно как и опыт жизни в рамках наднациональных имперских систем, подавляющих (с большей или меньшей интенсивностью) национальное развитие – одна из главных причин того, что в ХХ веке, особенно после краха социалистического лагеря, многие страны региона сфокусировали свой исторический нарратив не столько на традиционном сюжете о формировании нации, но на мотиве жертвы, столетиями истязаемой превосходящим ее противником, будь то немцы или русские. Этот нарратив страдания, с одной стороны, позволял вывести из-под критического осмысления многие неприятные эпизоды собственной истории, а с другой – дал возможность вызывать сочувствие в других странах Европы, где также имеется собственный опыт исторической травмы (пусть даже существенно иной). Впрочем, последствия этого решения – лишь отчасти сознательного – проявились во многом после включения стран региона в Европейский Союз, что также тема для отдельного разговора.
Так что в итоге перед нами – масштабная, но неплохо структурированная работа, охватывающая едва ли не все значимые аспекты истории европейского Востока, причем поставленные в тесную связь. И если широта охвата действительно впечатляет, то с концептуализацией связан главный недостаток книги. В ней не сконструированы цельные понятийные рамки, позволяющие говорить о единстве Центра и Востока, несмотря на то, что сам текст предоставляет множество фактов, дат и сюжетов, дающих понимание такого единства. Эти константы общей истории остаются чаще всего лишь мимоходом обозначенными в разных главах, и книге явно недостает по меньшей мере одной завершающего раздела, где можно бы провести региональное (или межстрановое) сравнение.
Н.Алексюн, Д.Бовуа, М-Э.Дюкрё, Е.Клочковский, Г.Самсонович, П.Ванди. История Центрально-Восточной Европы.
Этот травматический опыт исторического поражения, равно как и опыт жизни в рамках наднациональных имперских систем, подавляющих (с большей или меньшей интенсивностью) национальное развитие – одна из главных причин того, что в ХХ веке, особенно после краха социалистического лагеря, многие страны региона сфокусировали свой исторический нарратив не столько на традиционном сюжете о формировании нации, но на мотиве жертвы, столетиями истязаемой превосходящим ее противником, будь то немцы или русские. Этот нарратив страдания, с одной стороны, позволял вывести из-под критического осмысления многие неприятные эпизоды собственной истории, а с другой – дал возможность вызывать сочувствие в других странах Европы, где также имеется собственный опыт исторической травмы (пусть даже существенно иной). Впрочем, последствия этого решения – лишь отчасти сознательного – проявились во многом после включения стран региона в Европейский Союз, что также тема для отдельного разговора.
Так что в итоге перед нами – масштабная, но неплохо структурированная работа, охватывающая едва ли не все значимые аспекты истории европейского Востока, причем поставленные в тесную связь. И если широта охвата действительно впечатляет, то с концептуализацией связан главный недостаток книги. В ней не сконструированы цельные понятийные рамки, позволяющие говорить о единстве Центра и Востока, несмотря на то, что сам текст предоставляет множество фактов, дат и сюжетов, дающих понимание такого единства. Эти константы общей истории остаются чаще всего лишь мимоходом обозначенными в разных главах, и книге явно недостает по меньшей мере одной завершающего раздела, где можно бы провести региональное (или межстрановое) сравнение.
Н.Алексюн, Д.Бовуа, М-Э.Дюкрё, Е.Клочковский, Г.Самсонович, П.Ванди. История Центрально-Восточной Европы.
