Центральная Европа всегда была плодотворным регионом для воображаемой географии. Сами границы этого региона, особенно в восточной его части, были не столько спорными, сколько неопределенными: все в Западной Европе знали, что где-то там заканчивалась Европа, и начиналась Азия, но никто не знал – где именно. Когда в эпоху Просвещения для жителей Франции, Италии или Англии их собственные страны (равно как и их ближайшие соседи) начали представляться чем-то компактным, охваченным единой сетью дорог и лингвистически однородным, для тех же испанцев, французов или шведов Польша, Венгрия или, тем более, Россия, оставались малоизвестным пространством, заполненным множеством чудес и тайн. Эта неизвестность нашла свое выражение не только на картах или в байках путешественников, но и породила своеобразную традицию в искусстве, которая изображала земли к востоку от Германии изображались в книгах (а затем фильмах и видеоиграх) как пограничная территория, где под пеленой привычного мира сохраняется нечто иррациональное, пугающее или абсурдное.
Один из классических примеров здесь – конечно же, Брэм Стокер, сделавший графа Дракулу выходцем из венгерской Трансильвании. Еще один пример из литературной сферы – Роберт Музиль и его роман «Человек без свойств», действие которого происходит в вымышленной стране «Какании», набитой исполнительными, но безмозглыми бюрократами. В фильме «Евротур» главные герои хотят попасть в Германию, но ошибаются маршрутом и попадают в неизвестную страну, полную мрачных полуразвалившихся заводов и бедно одетых людей пенсионного возраста, после чего с удивлением узнают: «Мы в Восточной Европе» (неизвестной страной в итоге оказывается Словакия, далеко не бедная по европейским меркам – и это особенно иронично). В подзабытом, но очень атмосферном giallo начала 1970-х под названием «Короткая ночь стеклянных кукол» действие происходит в Праге, где разворачивается конспирологический сюжет, идеально сочетающийся с неуловимым, но явственно ощутимым налетом сюрреализма, присутствующим даже в столице социалистической Чехословакии. А в одной из частей Armed Assault фигурирует «Черноруссия», расположенная где-то на востоке Европы маленькая страна, граничащая с Россией.
Будапешт, наряду с Прагой, представляет собой одну из важнейших точек на этой воображаемой карте Центральной Европы, где перемешиваются действительность и вымысел, страхи и фантазии. Но, что особенно интересно, в Венгрии есть даже специальный топоним воображаемой географии, связанный со своей столицей – в венгерском языке есть термин «Csudapest» (Чудопешт), образованный от слов Budapest и Csoda, которым обозначается волшебный город, где перемешаны реальное и фантастическое.
При этом, как понятие, «Чудопешт» имеет довольно широкий семантический спектр: это слово может иметь иронический оттенок, обозначая «идеальный город, в котором все всегда прекрасно» (настоящий или будущий), а может указывать на разные оттенки магического реализма – именно в таком значении он встречается чаще всего. Хотя встретить упоминания о Чудопеште можно еще в кадаровскую эпоху, когда появился одноименный фильм, прославляющий туризм и счастливую жизнь при социализме, сам термин начал вновь активно употребляться в 2010-е, после выхода фильма «Лиза-Лиса», действие которого происходит как раз в Чудопеште, и это место можно считать едва ли не одним из главных героев – режиссер Карой Уй Месарош тщательно и любовно показывает воображаемый город, в котором время застыло где-то в 1960-х, причем не реальных, а столь же воображаемых, пропущенных через фильтры ностальгии. В начале 2020-го вышла книжка писательницы Фанни Шуто «Csudapest Világvégé» («Чудопешт конца света»), не связанная с фильмом, но выдержанная в схожей тематике, и рассказывающая о городе, в котором фантастический мир неразрывно связан с реальным, и постоянно проникает в него. Так что Чудопешт, похоже, станет не только временным мемом, но, очень может быть, постоянной отметкой на карте воображаемой Центральной Европы.
