Перри Андерсон хорошо известен как автор целого ряда примечательных книг по интеллектуальной истории, а также как бессменный редактор New Left Review, важнейшего журнала движения «новых левых» в Великобритании, с начала 1960-х до начала 1980-х гг. Но первые его книги были связаны не с историей понятий, или политической публицистикой, а с исследованием генезиса феодализма и абсолютизма в Европе – эти работы вскоре стали классическими примерами неортодоксального марксистского анализа, примененного к европейской истории, и сохраняли свою значимость для многих последующих авторов, обращавшихся к проблемам переходов от античного мира к феодальной системе.
Центральная тема этой книги – происхождение и региональная специфика абсолютизма в Европе; ее необходимо рассматривать как продолжение ранее вышедшей работы «Переходы от античности к феодализму», в которой Андерсон дал широкую панораму расцвета и гибели античного миропорядка, а затем показал, как на его обломках возникли очень разные, но структурно похожие феодальные общества, охватившие весь европейский континент. О том, как из хаотического средневекового водоворота возникли мощные абсолютистские государства, в недрах которых медленно, но неуклонно вызревала капиталистическая общественная формация, Андерсон рассказывает как раз в следующей книге.
В фокусе внимания здесь находятся особенности исторического развития абсолютизма в разных регионах Европы, описанные на целом ряде примеров, включая не только хорошо известные английский, французский или прусский, но также менее очевидные (но не менее важные) австрийский или польский. Вся книга разделена на две большие части, первая из которых посвящена Западной Европе, а вторая, соответственно, Восточной (примечательно, что Андерсон не выделяет Центральную Европу, хотя и косвенно признает существование такого региона – его специфика излагается весьма бегло, хотя по-своему логично). В первой части исследованы примеры Испании, Франции, Англии, Швеции и Италии. Во второй же части описан абсолютистский опыт Пруссии, России, Австрии и Польши, а также Османской империи. Кроме того, работа содержит два дополнения: одно посвящено японской форме феодализма, а второе – критике понятия «азиатский способ производства», широко используемого в марксистской литературе.
В фокусе внимания здесь находятся особенности исторического развития абсолютизма в разных регионах Европы, описанные на целом ряде примеров, включая не только хорошо известные английский, французский или прусский, но также менее очевидные (но не менее важные) австрийский или польский. Вся книга разделена на две большие части, первая из которых посвящена Западной Европе, а вторая, соответственно, Восточной (примечательно, что Андерсон не выделяет Центральную Европу, хотя и косвенно признает существование такого региона – его специфика излагается весьма бегло, хотя по-своему логично). В первой части исследованы примеры Испании, Франции, Англии, Швеции и Италии. Во второй же части описан абсолютистский опыт Пруссии, России, Австрии и Польши, а также Османской империи. Кроме того, работа содержит два дополнения: одно посвящено японской форме феодализма, а второе – критике понятия «азиатский способ производства», широко используемого в марксистской литературе.
В целом, книга производит очень сильное впечатление, несмотря на то, что с момента ее выхода миновало почти полвека, и некоторые положения, в ней изложенные, либо устарели, либо должны быть откорректированы. Наиболее важная идея книги, хотя и не самая главная для самого Андерсона, заключается в том, что Европа составляет весьма неоднородное, но органически связанное единство, и нельзя рассматривать западноевропейский опыт модернизации в отрыве от опыта европейского Востока, который демонстрировал ровно те же закономерности развития, что и его более развитые соседи, даже если в этой исторической динамике наблюдались значительные вариации.
Андерсон очень четко показывает, из чего сложились региональные особенности Восточной Европы, надолго определившие ход развития сначала феодальных, а затем и абсолютистских местных обществ. Дело не только в том, что на Востоке никогда не было античного влияния (в Скандинавии, как верно замечает Андерсон, его тоже не было, что не помешало Швеции стать великой державой эпохи расцвета абсолютизма), но и в том, что более ранние формы абсолютных монархий, возникшие на Западе, довольно быстро стали оказывать всевозрастающее военное давление на Восток, вызвав тем самым опережающее политическое развитие стран региона, в то время как их экономическое и социальное развитие значительно отставало от военных потребностей, порождаемых внешнеполитической опасностью – сначала с Запада, а затем и с юго-восточного направления, где исламские армии захватили обширные куски европейской периферии.
Эта десинхронизация осталась характерной чертой абсолютных монархий Восточной Европы вплоть до полного их крушения в начале ХХ века, ведь отнюдь не случайно, что Первая мировая война привела к гибели именно Австро-Венгрию, Россию и Германию – великие империи европейского Востока, оказавшиеся неспособными выдержать длительное напряжение тотальной войны, в отличие от Франции и Великобритании, где модернизация к тому времени в общих чертах уже завершилась. Нечто похожее, отмечает Андерсон, произошло в XVIII веке с Испанией: первая абсолютистская сверхдержава надорвалась в ходе соперничества с Голландией и Англией, торговыми державами восходящего капитализма. А вот примеры Италии и Польши доказывают необходимость абсолютизма от противного: эти страны не смогли создать централизованного государства, и проиграли в гонке за европейское лидерство, будучи вытолкнутыми на обочину международной политики.
В такой перспективе, между прочим, не остается решительно никакой возможности всерьез говорить об «особом пути» России, который мог бы отличаться от европейского – речь может идти лишь о региональных вариациях в развитии, общие черты которого наблюдаются по всей Восточной и Центральной Европе, от Петербурга до Вены; исключением может считаться разве что империя Османов, где действовала иная динамика, хотя Андерсон все же рассматривает ее в европейском контексте, поскольку исламское завоевание оказало мощный эффект на юго-восточные окраины Европы, где позднее сформировались такие страны как Румыния, Болгария или Сербия. Но даже их путь развития, при ближайшем рассмотрении, вполне укладывается в рамки европейского, хотя и отмечен большей степенью отставания от стран первого и второго эшелонов модернизации.
Иными словами, несмотря на то, что сам Андерсон называет свою работу попыткой внести вклад в (неортодоксальный) марксистский анализ специфики европейского абсолютизма, его работа помогает пролить свет на значительно более широкий круг вопросов, среди которых не последнее место занимает проблема различия Востока и Запада в Европе, а также вопрос о том, насколько опыт таких стран как Россия или Германия, отражает общеевропейский ход развития. Книги столь широкого охвата, и при этом написанные столь емко, вообще говоря, появляются нечасто, и долго остаются актуальными.
Андерсон очень четко показывает, из чего сложились региональные особенности Восточной Европы, надолго определившие ход развития сначала феодальных, а затем и абсолютистских местных обществ. Дело не только в том, что на Востоке никогда не было античного влияния (в Скандинавии, как верно замечает Андерсон, его тоже не было, что не помешало Швеции стать великой державой эпохи расцвета абсолютизма), но и в том, что более ранние формы абсолютных монархий, возникшие на Западе, довольно быстро стали оказывать всевозрастающее военное давление на Восток, вызвав тем самым опережающее политическое развитие стран региона, в то время как их экономическое и социальное развитие значительно отставало от военных потребностей, порождаемых внешнеполитической опасностью – сначала с Запада, а затем и с юго-восточного направления, где исламские армии захватили обширные куски европейской периферии.
Эта десинхронизация осталась характерной чертой абсолютных монархий Восточной Европы вплоть до полного их крушения в начале ХХ века, ведь отнюдь не случайно, что Первая мировая война привела к гибели именно Австро-Венгрию, Россию и Германию – великие империи европейского Востока, оказавшиеся неспособными выдержать длительное напряжение тотальной войны, в отличие от Франции и Великобритании, где модернизация к тому времени в общих чертах уже завершилась. Нечто похожее, отмечает Андерсон, произошло в XVIII веке с Испанией: первая абсолютистская сверхдержава надорвалась в ходе соперничества с Голландией и Англией, торговыми державами восходящего капитализма. А вот примеры Италии и Польши доказывают необходимость абсолютизма от противного: эти страны не смогли создать централизованного государства, и проиграли в гонке за европейское лидерство, будучи вытолкнутыми на обочину международной политики.
В такой перспективе, между прочим, не остается решительно никакой возможности всерьез говорить об «особом пути» России, который мог бы отличаться от европейского – речь может идти лишь о региональных вариациях в развитии, общие черты которого наблюдаются по всей Восточной и Центральной Европе, от Петербурга до Вены; исключением может считаться разве что империя Османов, где действовала иная динамика, хотя Андерсон все же рассматривает ее в европейском контексте, поскольку исламское завоевание оказало мощный эффект на юго-восточные окраины Европы, где позднее сформировались такие страны как Румыния, Болгария или Сербия. Но даже их путь развития, при ближайшем рассмотрении, вполне укладывается в рамки европейского, хотя и отмечен большей степенью отставания от стран первого и второго эшелонов модернизации.
Иными словами, несмотря на то, что сам Андерсон называет свою работу попыткой внести вклад в (неортодоксальный) марксистский анализ специфики европейского абсолютизма, его работа помогает пролить свет на значительно более широкий круг вопросов, среди которых не последнее место занимает проблема различия Востока и Запада в Европе, а также вопрос о том, насколько опыт таких стран как Россия или Германия, отражает общеевропейский ход развития. Книги столь широкого охвата, и при этом написанные столь емко, вообще говоря, появляются нечасто, и долго остаются актуальными.
