В течение пятисот лет – от первых захватов португальцами территорий в Африке и до Первой мировой войны – международные отношения определялись взаимодействием европейских великих держав и всего остального человечества. На сцене мировой истории, конечно, имелись значимые не-европейские игроки, такие как Китай или Япония, однако их собственная история с течением времени не только все прочнее и прочнее связывалась с всемирной экспансией европейцев, но также становилась все более зависимой от европейских технологий и европейского образа жизни. Сам по себе этот феномен универсального империализма, порожденного Европой, составляет один из важнейших сюжетов всемирной истории, имеющий непреходящее значение, в том числе – для самих европейцев, даже если они давно отказались от имперских проектов и борьбы за далекие колонии.
Дэниел Хедрик, почетный профессор в Университете Рузвельта, и специалист по истории технологий, в одной из наиболее известных своих книг попытался выделить один важный аспект истории западного империализма, которым часто пренебрегают при анализе мирового господства европейцев, захвативших в XV – XIX веках огромные пространства на всех обитаемых континентах: речь идет о той роли, которую сыграли технологии в динамике развития империалистической экспансии европейских народов. Хедрик много лет отдал изучению истории технологического развития, а также проблемам взаимосвязи технологий и имперского строительства в различных контекстах; его последняя работа может рассматриваться как своего рода подведение итогов масштабных исследований, охватывающих несколько десятилетий упорного труда по сбору данных и скрупулезного сравнительного анализа.
Дэниел Хедрик, почетный профессор в Университете Рузвельта, и специалист по истории технологий, в одной из наиболее известных своих книг попытался выделить один важный аспект истории западного империализма, которым часто пренебрегают при анализе мирового господства европейцев, захвативших в XV – XIX веках огромные пространства на всех обитаемых континентах: речь идет о той роли, которую сыграли технологии в динамике развития империалистической экспансии европейских народов. Хедрик много лет отдал изучению истории технологического развития, а также проблемам взаимосвязи технологий и имперского строительства в различных контекстах; его последняя работа может рассматриваться как своего рода подведение итогов масштабных исследований, охватывающих несколько десятилетий упорного труда по сбору данных и скрупулезного сравнительного анализа.
Цель книги – продемонстрировать, как именно технологическое превосходство европейцев помогло им реализовать империалистические проекты, и показать, что технологии и экологическая среда были важнейшими – наряду с религией и экономикой – факторами в европейской всемирной экспансии, начавшейся в XV столетии. Но роль этих факторов, в особенности технологического, варьировалась с течением времени, и вся история западного империализма, как настойчиво подчеркивает Хедрик, может быть прочитана как история постепенной утраты технологических преимуществ: средства, вначале давшие европейцам власть над народами, позднее позволили подчиненным Европой людям сбросить европейское господство, несмотря на многократное превосходство империалистов в технологиях, материальных ресурсах и знаниях. На протяжении девяти глав книги Хедрик описывает процесс завоевания мира европейскими народами, выделяя в нем три основных этапа.
На первом – с начала XV до начала XIX столетия – этапе европейцы (главным образом – португальцы, испанцы, голландцы, а затем британцы и французы) открывают новые континенты, и стремятся к власти над торговыми потоками в известной им части Азии и Африки, сражаясь в первую очередь с османами (в меньшей степени – китайцами) и южноамериканскими индейцами. На этом же этапе обнаруживаются пределы европейской экспансии, связанные с экологическими барьерами (невозможность проникнуть в глубинные районы Африки) и первыми случаями успешного сопротивления колонизаторам (трудности в завоевании внутренних территорий Южной Америки). Все эти процессы подробно рассматриваются в первых четырех главах: от португальской торговой империи южных морей через открытие и завоевание испанцами Южной Америки до появления на сцене нового поколения имперских строителей – прежде всего британцев и французов – захвативших огромные регионы в Индии, а также североамериканские территории.
На втором этапе, в начале XIX столетия, империалистическая экспансия Запада получает новый импульс за счет серии открытий в военных технологиях, транспорте и медицине. В первой четверти века великие державы достигают пределов своего влияния – британцы терпят унизительные поражения в Афганистане, русская экспансия на Кавказе буксует в многолетней партизанской войне, а французам приходится сосредоточить в Алжире колоссальные силы, чтобы принудить местное население к повиновению. Но это лишь временная остановка. Паровые двигатели позволяют европейцам (и позднее – американцам) прочно связать свои колониальные владения сетями морских путей и железных дорог, резко повысив скорость сообщения и, как следствие, повысив степень военного, экономического и политического контроля метрополий за колониями. Прогресс в медицинских знаниях, достигнутый к середине – второй половине столетия, позволяет европейцам использовать новые средства в борьбе с болезнями тропической Африки, что приводит в последней четверти XIX века к стремительной экспансии Великобритании и Франции, превращая африканский континент – за редким исключением – в полностью зависимый от европейского контроля. И, наконец, интенсивное развитие военных технологий (в особенности – винтовок) в 1840-х – 1890-х гг. дает в руки европейским армиям средства абсолютного превосходства в схватках с населением колоний, что значительно снижает риски империализма. Об этом рассказывается в главах с пятой по седьмую, и останавливается хронология на Первой мировой войне – апогее империализма, когда великие державы Европы мобилизовали для боевых действий не только собственное население, но и огромные колониальные резервы, прежде всего – сырьевые.
Последний, третий, этап в развитии европейского империализма охватывает период с начала 1910-х по 2000-е гг., и может быть назван эпохой господства в воздухе: авиация, появившись незадолго до Первой мировой войны, в 1920-е гг. становится ключевой технологией, позволяющей имперским державам удерживать власть над колониями. Но этот период оказывается в итоге последним вздохом империализма: после Второй мировой войны в колониях стремительно набирают силу освободительные движения, все более широко использующие не только западные технологии, но также и применяющие новую тактику, позволяющую нивелировать преимущества колонизаторов в материальных ресурсах и огневой мощи. Символами этого времени – эпохи крушения господства в воздухе – становятся алжирская кампания Франции, советская война в Афганистане, и, в особенности, борьба США против коммунистов в Юго-Восточной Азии. Здесь большее значение имеют асимметричные боевые действия, не позволяющие великим державам в полной мере использовать свои преимущества, но в то же время подрывающие их решимость сражаться и приносить все новые жертвы ради победы. Последние две главы описывают взлет и крах доктрины «господства в воздухе», охватывая две мировых войны и наиболее значимые локальные конфликты «холодной войны», демонстрирующие пределы военных технологий Запада, которые, при всей их изощренности и масштабности, далеко не всегда обеспечивают победу над более слабым противником.
Последний, третий, этап в развитии европейского империализма охватывает период с начала 1910-х по 2000-е гг., и может быть назван эпохой господства в воздухе: авиация, появившись незадолго до Первой мировой войны, в 1920-е гг. становится ключевой технологией, позволяющей имперским державам удерживать власть над колониями. Но этот период оказывается в итоге последним вздохом империализма: после Второй мировой войны в колониях стремительно набирают силу освободительные движения, все более широко использующие не только западные технологии, но также и применяющие новую тактику, позволяющую нивелировать преимущества колонизаторов в материальных ресурсах и огневой мощи. Символами этого времени – эпохи крушения господства в воздухе – становятся алжирская кампания Франции, советская война в Афганистане, и, в особенности, борьба США против коммунистов в Юго-Восточной Азии. Здесь большее значение имеют асимметричные боевые действия, не позволяющие великим державам в полной мере использовать свои преимущества, но в то же время подрывающие их решимость сражаться и приносить все новые жертвы ради победы. Последние две главы описывают взлет и крах доктрины «господства в воздухе», охватывая две мировых войны и наиболее значимые локальные конфликты «холодной войны», демонстрирующие пределы военных технологий Запада, которые, при всей их изощренности и масштабности, далеко не всегда обеспечивают победу над более слабым противником.
Пожалуй, главное достоинство книги – это ее цельность и систематичность изложения. Хедрик последовательно рассказывает о наиболее важных аспектах технологического прогресса, стимулировавших империализм, и постоянно подчеркивает связь имперской экспансии с техническими средствами. В частности, он справедливо замечает, что европейский империализм никогда бы не возник в качестве всемирного феномена если бы не возникло весьма своеобразное сочетание нескольких факторов: религиозной мотивации, экономического интереса и технологического развития. Хедрик напоминает, что отдельные компоненты этой констелляции имелись у других: например, китайцы обладали весьма развитыми технологиями на протяжении столетий после начала заморских экспедиций европейцев, а исламские завоеватели были мотивированы религиозной миссией, подогреваемой жаждой наживы. Но сами по себе эти факторы не могли породить империализма всемирных масштабов, и лишь европейцы смогли разработать технические средства, позволяющие им господствовать над миром в течение более чем пяти столетий. Особо стоит подчеркнуть и то, что европейская экспансия была, вероятно, единственной, оказавшей масштабное и необратимое воздействие на экологию других континентов: например, болезни испанских конкистадоров помогли им в завоевании Америки, равно как и распространение лошадей помогло индейцам сопротивляться европейским захватчикам.
В то же время, книга достаточно неоднородна по своему фактологическому наполнению. Пять глав, от первой до седьмой, заполнены историческими, экономическими и техническими подробностями европейской заморской экспансии, от описания морских путей Португалии до технических деталей ружей, с помощью которых индейцы вели партизанские войны в испанских колониях. О чем единственном можно пожалеть в связи с этим – так это в отсутствии главы (или хотя бы раздела), описывающей португальское завоевание Бразилии, что выглядит особенно странно на фоне постоянных отсылок к испанскому опыту и исследованию торговой империи, построенной португальцами в южных морях. Но в главах, посвященных ХХ столетию, Хедрик заметно смещает фокус внимания, и намного больше рассказывает о конкретных – довольно-таки локальных – примерах использования авиации в колониальных войнах. Вообще, главная проблема здесь как раз в том, что он сосредотачивается на авиации, и практически ничего не говорит о других военных технологиях – например, танках. Сам термин «эпоха господства в воздухе» вызывает скепсис хотя бы из-за того, что «эпоха» приходится на интервал примерно с 1914 по 1945 гг., а затем идет распад колониальной системы. Более того, афганская и алжирская кампании – не в меньшей степени, чем война во Вьетнаме – были проиграны, как сам Хедрик говорит, по политическим, а не военным причинам, то есть технологический фактор в этих конфликтах не сыграл решающей роли.
И все же, нельзя не отметить, что книга остается чрезвычайно полезной для любого, кто интересуется историей европейского империализма и той ролью, которую технологии сыграли в этой «гонке за мощью», начавшейся с весьма скромных португальских экспедиций на африканское побережье. Та сравнительная перспектива, которую представляет Хедрик, позволяет воспринимать имперское строительство в контексте глобальной истории, а не как фрагменты более-менее изолированных европейских нарративов, или же как рассказ о взлете и падении одной великой державы, сколь бы значимой она ни была. Ведь империализм был порождением не отдельно взятого королевства или политического деятеля, но стремлением многих европейских властителей добиться расширения своей власти (неважно – военной, экономической, политической или религиозной) до максимально возможных пределов, и в этой гонке всегда участвовало множество государств, своими экспедициями, торговыми связями и войнами сотворивших современный мир.
Д. Хедрик. Власть над народами. Технологии, природа и западный империализм с 1400 года до наших дней.
D. Headrick. Power Over Peoples. Technology, Environment And Western Imperialism From 1400 To Present (2009)
В то же время, книга достаточно неоднородна по своему фактологическому наполнению. Пять глав, от первой до седьмой, заполнены историческими, экономическими и техническими подробностями европейской заморской экспансии, от описания морских путей Португалии до технических деталей ружей, с помощью которых индейцы вели партизанские войны в испанских колониях. О чем единственном можно пожалеть в связи с этим – так это в отсутствии главы (или хотя бы раздела), описывающей португальское завоевание Бразилии, что выглядит особенно странно на фоне постоянных отсылок к испанскому опыту и исследованию торговой империи, построенной португальцами в южных морях. Но в главах, посвященных ХХ столетию, Хедрик заметно смещает фокус внимания, и намного больше рассказывает о конкретных – довольно-таки локальных – примерах использования авиации в колониальных войнах. Вообще, главная проблема здесь как раз в том, что он сосредотачивается на авиации, и практически ничего не говорит о других военных технологиях – например, танках. Сам термин «эпоха господства в воздухе» вызывает скепсис хотя бы из-за того, что «эпоха» приходится на интервал примерно с 1914 по 1945 гг., а затем идет распад колониальной системы. Более того, афганская и алжирская кампании – не в меньшей степени, чем война во Вьетнаме – были проиграны, как сам Хедрик говорит, по политическим, а не военным причинам, то есть технологический фактор в этих конфликтах не сыграл решающей роли.
И все же, нельзя не отметить, что книга остается чрезвычайно полезной для любого, кто интересуется историей европейского империализма и той ролью, которую технологии сыграли в этой «гонке за мощью», начавшейся с весьма скромных португальских экспедиций на африканское побережье. Та сравнительная перспектива, которую представляет Хедрик, позволяет воспринимать имперское строительство в контексте глобальной истории, а не как фрагменты более-менее изолированных европейских нарративов, или же как рассказ о взлете и падении одной великой державы, сколь бы значимой она ни была. Ведь империализм был порождением не отдельно взятого королевства или политического деятеля, но стремлением многих европейских властителей добиться расширения своей власти (неважно – военной, экономической, политической или религиозной) до максимально возможных пределов, и в этой гонке всегда участвовало множество государств, своими экспедициями, торговыми связями и войнами сотворивших современный мир.
Д. Хедрик. Власть над народами. Технологии, природа и западный империализм с 1400 года до наших дней.
D. Headrick. Power Over Peoples. Technology, Environment And Western Imperialism From 1400 To Present (2009)
