Первая половина ХХ века была особенно трагическим периодом в истории Европы – это было время мировых войн и расцвета тоталитарных режимов, которое Бенито Муссолини называл «эпохой фашизма». И действительно, фашистский режим, возникший в Италии начала 1920-х гг., быстро нашел себе почитателей за рубежом, а к середине 1930-х многим казалось, что демократические страны находятся в безнадежной обороне от разного рода авторитарных режимов, ориентированных на Рим и Берлин, которые выглядели провозвестниками будущего – динамичными, агрессивными и полными решимости изменить европейский баланс сил самым беспощадным образом.
Если и можно говорить об эпохе фашизма (а такие исследователи как Эрнст Нольте, например, вполне согласны с этим), то начало ей положил приход к власти в Италии нового движения, организованного бывшим социалистом, ветераном Первой мировой войны, который смог виртуозно использовать послевоенный кризис итальянского общества, чтобы представить себя и своих сторонников в качестве силы порядка, готовой спасти страну от большевизма и даже более того – превратить Италию в подлинно великую нацию.
Кристофер Хибберт в своей тщательной и живо написанной биографии Муссолини, дает рельефный портрет не только этого политического деятеля, но и того времени, когда он был вождем Италии в Европе, сначала вызывавшим восхищение даже в старых демократиях Запада, затем – преданным союзником нацистской Германии, и, наконец, руководителем марионеточного правительства, потерпевшим поражение на своей же земле. Хибберт был известен как один из лучших авторов биографий в современной Великобритании, написавшим множество книг об исторических деятелях, от Гарибальди до Георга IV, но жизнеописание Муссолини было одной из ранних его работ. Хибберт, что примечательно, был не кабинетным писателем, но и участником боев в Италии, куда он отправился в разгар войны, едва закончив Оксфорд, и был дважды ранен. Свои первые книги он опубликовал в конце 1950-х, и они быстро принесли ему признание как у широкой аудитории, так и у критиков.
Вся книга о Муссолини делится на три части: в первой рассказывается о периоде становления и борьбы за власть, во второй освещается период личной диктатуры и внешнеполитическая деятельность, а третья посвящена крушению режима и последним годам жизни фашистского вождя. Хибберт обладает прекрасным чувством стиля, и умело комбинирует высказывания самого Муссолини с выдержками из документов самых разных людей, окружавших его, боровшихся с ним, либо живших под его властью – конечно, в основном он использует свидетельства итальянцев, причем ближайших соратников вождя, как тех, кто был ему безоговорочно предан, так и тех, кто относился к фашизму критически.
Если и можно говорить об эпохе фашизма (а такие исследователи как Эрнст Нольте, например, вполне согласны с этим), то начало ей положил приход к власти в Италии нового движения, организованного бывшим социалистом, ветераном Первой мировой войны, который смог виртуозно использовать послевоенный кризис итальянского общества, чтобы представить себя и своих сторонников в качестве силы порядка, готовой спасти страну от большевизма и даже более того – превратить Италию в подлинно великую нацию.
Кристофер Хибберт в своей тщательной и живо написанной биографии Муссолини, дает рельефный портрет не только этого политического деятеля, но и того времени, когда он был вождем Италии в Европе, сначала вызывавшим восхищение даже в старых демократиях Запада, затем – преданным союзником нацистской Германии, и, наконец, руководителем марионеточного правительства, потерпевшим поражение на своей же земле. Хибберт был известен как один из лучших авторов биографий в современной Великобритании, написавшим множество книг об исторических деятелях, от Гарибальди до Георга IV, но жизнеописание Муссолини было одной из ранних его работ. Хибберт, что примечательно, был не кабинетным писателем, но и участником боев в Италии, куда он отправился в разгар войны, едва закончив Оксфорд, и был дважды ранен. Свои первые книги он опубликовал в конце 1950-х, и они быстро принесли ему признание как у широкой аудитории, так и у критиков.
Вся книга о Муссолини делится на три части: в первой рассказывается о периоде становления и борьбы за власть, во второй освещается период личной диктатуры и внешнеполитическая деятельность, а третья посвящена крушению режима и последним годам жизни фашистского вождя. Хибберт обладает прекрасным чувством стиля, и умело комбинирует высказывания самого Муссолини с выдержками из документов самых разных людей, окружавших его, боровшихся с ним, либо живших под его властью – конечно, в основном он использует свидетельства итальянцев, причем ближайших соратников вождя, как тех, кто был ему безоговорочно предан, так и тех, кто относился к фашизму критически.
Чем книга особенно захватывает – так это широкой панорамой итальянского общества, которая служит фоном для жизненного пути Муссолини как диктатора. Хотя сам Хибберт дает картину общественного мнения широкими мазками, редко останавливаясь на подробностях, все же выделяемые им сюжеты дают отличное представление о том, какой глубокий разрыв существовал между колоссальными по своей дерзости планами Муссолини на имперскую экспансию и реальными ожиданиями большинства населения, сосредоточенными на ожидании скоротечной военной кампании и быстром заключении мира. Этот разрыв с течением времени лишь увеличивался, чего Муссолини либо не хотел замечать, либо – когда замечал – считал достойным презрения.
В книге с предельной детализацией дан психологический профиль Муссолини, и это – еще одна ее сильная сторона. В отличие от Гитлера, дуче обладал намного более жизнелюбивым темпераментом, однако, при этом, был намного менее последователен в качестве диктатора, что не могло не сказаться на траектории развития всего режима. Он то грозился расстрелять пленных коммунистов, то отпускал на свободу антифашистов; мог настаивать на всеобщей мобилизации во имя строительства фашистской империи, а через несколько дней горько жаловаться на никчемный характер итальянцев, профанирующих свое собственное величие. До поры до времени эти эмоциональные колебания не слишком нарушали прочность режима, но в военный период, особенно по мере нарастания поражений, они привели к тому, что Муссолини все больше отстранялся от реальности, утрачивая контроль над событиями – что-то похожее произойдет с Гитлером лишь в последние месяцы войны, когда крах станет абсолютно неизбежным.
Еще одна немаловажная деталь, четко зафиксированная в биографии – исключительно низкая готовность Италии к войне, равно как и вообще авантюрный характер всей внешней политики при Муссолини в 1930-е, по мере сближения с рейхом. Если в первое десятилетие своей власти Муссолини аккуратно выдерживал баланс между основными европейскими игроками, то после прихода Гитлера к власти он все больше и больше подпадал под его магнетическое воздействие. Это привело к серии крайне опасных для Италии акций – таких как оккупация Албании и, в особенности, вторжение в Грецию – многие из которых не имели ни малейшей стратегической, экономической или политической ценности, а были вызваны жаждой поднять престиж Италии как мощной фашистской державы, способной к завоеваниям.
И, наконец, последнее примечательное обстоятельство, хорошо заметное в биографии Муссолини: несмотря на тоталитарные претензии, итальянский фашизм не смог за двадцать с лишним лет ликвидировать автономию нескольких важных институтов, один из которых – Большой фашистский совет – в итоге оказался точкой консолидации заговора против Муссолини; судя по всему, это был для него едва ли не самый страшный удар за всю его жизнь. В отличие от заговорщиков против Гитлера, участники заговора 25 июля происходили из намного более широких кругов фашистской элиты, и они сместили Муссолини в ходе дебатов, а не военного переворота или покушения – ситуация, с трудом представимая в немецком случае.
В последних главах Хибберт очень хорошо описывает атмосферу гражданской войны в Италии, на фоне которой происходит постепенный распад фашистского режима: в отличие от национал-социализма, который перед гибелью вступил в фазу радикализации, фашизм не испытал подобного обновления, хотя функционеры партии пытались этого добиться. Муссолини, в отличие от Гитлера, не сосредоточился на удержании своей власти, предпочитая вместо этого все больше и больше погружаться в частную жизнь, лишь изредка оживляясь и вспоминая о своей роли вождя великого исторического движения.
Это прекрасно написанная, яркая и исполненная печали книга – рассказ об одном из самых важных авантюристов прошлого столетия, своей волей создавшем идеологию, которая однажды охватила едва ли не весь европейский континент, и должна была стать началом новой эры. Кончилось все намного раньше (и плачевнее), чем предполагал Муссолини, однако эпоха фашизма, одним из героев которой он был, все же осталась в памяти Европы – хотя и в совершенно ином контексте, чем того хотел ее первый пророк.
В книге с предельной детализацией дан психологический профиль Муссолини, и это – еще одна ее сильная сторона. В отличие от Гитлера, дуче обладал намного более жизнелюбивым темпераментом, однако, при этом, был намного менее последователен в качестве диктатора, что не могло не сказаться на траектории развития всего режима. Он то грозился расстрелять пленных коммунистов, то отпускал на свободу антифашистов; мог настаивать на всеобщей мобилизации во имя строительства фашистской империи, а через несколько дней горько жаловаться на никчемный характер итальянцев, профанирующих свое собственное величие. До поры до времени эти эмоциональные колебания не слишком нарушали прочность режима, но в военный период, особенно по мере нарастания поражений, они привели к тому, что Муссолини все больше отстранялся от реальности, утрачивая контроль над событиями – что-то похожее произойдет с Гитлером лишь в последние месяцы войны, когда крах станет абсолютно неизбежным.
Еще одна немаловажная деталь, четко зафиксированная в биографии – исключительно низкая готовность Италии к войне, равно как и вообще авантюрный характер всей внешней политики при Муссолини в 1930-е, по мере сближения с рейхом. Если в первое десятилетие своей власти Муссолини аккуратно выдерживал баланс между основными европейскими игроками, то после прихода Гитлера к власти он все больше и больше подпадал под его магнетическое воздействие. Это привело к серии крайне опасных для Италии акций – таких как оккупация Албании и, в особенности, вторжение в Грецию – многие из которых не имели ни малейшей стратегической, экономической или политической ценности, а были вызваны жаждой поднять престиж Италии как мощной фашистской державы, способной к завоеваниям.
И, наконец, последнее примечательное обстоятельство, хорошо заметное в биографии Муссолини: несмотря на тоталитарные претензии, итальянский фашизм не смог за двадцать с лишним лет ликвидировать автономию нескольких важных институтов, один из которых – Большой фашистский совет – в итоге оказался точкой консолидации заговора против Муссолини; судя по всему, это был для него едва ли не самый страшный удар за всю его жизнь. В отличие от заговорщиков против Гитлера, участники заговора 25 июля происходили из намного более широких кругов фашистской элиты, и они сместили Муссолини в ходе дебатов, а не военного переворота или покушения – ситуация, с трудом представимая в немецком случае.
В последних главах Хибберт очень хорошо описывает атмосферу гражданской войны в Италии, на фоне которой происходит постепенный распад фашистского режима: в отличие от национал-социализма, который перед гибелью вступил в фазу радикализации, фашизм не испытал подобного обновления, хотя функционеры партии пытались этого добиться. Муссолини, в отличие от Гитлера, не сосредоточился на удержании своей власти, предпочитая вместо этого все больше и больше погружаться в частную жизнь, лишь изредка оживляясь и вспоминая о своей роли вождя великого исторического движения.
Это прекрасно написанная, яркая и исполненная печали книга – рассказ об одном из самых важных авантюристов прошлого столетия, своей волей создавшем идеологию, которая однажды охватила едва ли не весь европейский континент, и должна была стать началом новой эры. Кончилось все намного раньше (и плачевнее), чем предполагал Муссолини, однако эпоха фашизма, одним из героев которой он был, все же осталась в памяти Европы – хотя и в совершенно ином контексте, чем того хотел ее первый пророк.
